Кто придумал Питек-Антропа?
В 1859 году, публикуя свою книгу «Происхождение видов», Дарвин побоялся прямо сказать, что человек произошел путем эволюции. Но намекнул, что благодаря этой работе будет пролит свет на происхождение человека и его историю. А для того, чтобы пролить на происхождение человека побольше света, понадобилось ещё время, нужно было чтобы публика пообвыклась с Дарвинской теорией происхождения животных. Прошло 12 лет. Когда Чарльз увидел, что многие натуралисты полностью приняли учение об эволюции видов, то напечатал ещё одну главу к своей книге - об эволюции человека.
Новая идея была хороша во всех отношениях, за исключением одной лишь малости – не существовало ни одного доказательства ее разумности. Науке были известны люди живые и ископаемые; известны и обезьяны живые и ископаемые. Но ни одной промежуточной формы между человеком и обезьяной – ни живой, ни ископаемой – не существовало. Но если доказательств нет, что мешает нам их вообразить?
В те времена самым сильным воображением на свете обладал молодой немецкий зоолог Эрнст Генрих Филипп Август Геккель. Он только что стал профессором зоологии в Йенском университете. С помощью своего воображения и профессионального художника Гебриела Макса Геккель создает портретную галерею предков человека. При этом потомки узнали не только как выглядела их древняя родня, но и как она называлась. Главные герои этой истории носили имена питекантроп (обезьяночеловек) и эоантроп (ранний человек).
Портрет эоантропа раздобыть теперь почти невозможно и вот по какой причине. Эоантроп был запечатлен верхом на эогипусе (ранней лошади), и за это был поднят на смех даже эволюционистами, поскольку по их представлениям эогипус должен был существовать на несколько миллионов лет раньше человеческих предков, а потому Геккель счел за благо больше не публиковать этой картинки.
Питекантроп же начал свое триумфальное шествие по страницам книг и журналов, причем не один, а вместе со своим семейством: женой и младенцем. Подпись под картинкой гласила: Pithecanthropus alalus, что означало обезьяночеловек неговорящий. Естествоиспытателя интересовала родословная не только человека, но и всего живого мира. Дабы заткнуть явно зиявшую в трудах Дарвина дыру между живым и неживым миром, Геккель создает целую повесть в картинках о жизни никогда не существовавшего и никем не виданного монерона – «ожившего» сгустка протоплазмы.
Но Геккель придумывал не только никогда не существовавших животных, а стал сочинять новые законы природы.
Основной изобретенный Геккелем закон был назван им биогенетический закон, объявлявший, что каждый организм за период эмбрионального развития повторяет все стадии, которые его вид должен был пройти в ходе эволюционного развития. Это значит, что каждый человек начинает свое существование с клетки, затем становится беспозвоночным существом, затем – рыбкой, затем – собачкой (Геккелю удалось раздобыть картинку эмбриона именно собаки), и только потом – человеком. Дарвин, узнав о новом законе, сразу же объявил его главным доказательством своей теории (ведь других доказательств Дарвинизма не было).
Геккель никогда в жизни не занимался эмбриологией, но при первом же взгляде обнаружил на изображении человеческого эмбриона рыбьи жабры и собачий хвост, причем – одновременно. Но при втором взгляде все оказалось не столь очевидным, а человеческий и собачий эмбрионы оказались не такими уж похожими. Тут на выручку незадачливому ученому опять пришёл художник. Вместо непонятных настоящих картинок, были нарисованы свои собственные, показывающие, как зародыш человека проходит все стадии развития. В 1868 году Геккель выпускает книгу «Естественная история творения» со своими картинками. Настоящие ученые, открыв книгу долго смеялись. Интересно, что город Йена — родина самых точных оптических приборов. И Геккелю, как жителю Йены предлагалось решить проблемы со зрением при помощи изделий, выпускаемых в его родном городе, дабы убедиться, что никакого хвоста у человеческого эмбриона нет – его позвоночник на всех стадиях развития имеет ровно тридцать три позвонка, он лишь несколько выдается назад на ранних стадиях из-за отличающейся скорости роста.
Голова у эмбриона тоже очень велика, но это не повод утверждать, что он проходит стадию слона. Так же и кожные складки в области шеи не имеют ничего общего с жаберными щелями. Сама мысль, что эмбрион получает кислород при помощи жабр, могла быть порождением безудержной фантазии и полной безграмотности. Человеческий эмбрион, начиная с самой первой клетки, является именно человеческим организмом, быстро и целенаправленно развивающимся в соответствии с заложенной в него программой. Ряд ученых обвинил Геккеля в подлоге иллюстраций. В ответ изобретатель биогенетического закона должен был признаться, что несколько подретушировал картинки, потому что все так делают. Ученый совет университета Иены официально признал идею Геккеля несостоятельной, а самого автора виновным в научном мошенничестве, и тот был вынужден уйти в отставку.
За свою «научную» деятельность Геккель получил прозвище слепень из Иены.
На том научная карьера Геккеля кончилась, и остаток своей жизни человек, придумавший питекантропа, посвятил чтению популярных лекций в театральных залах для рабочих. Свои лекции он украшал иллюстративным материалом типа скелетов, эмбрионов и прочего, благодаря чему они были широко известны под названием «Страсти по Дарвину».
Кто откопал сказочного Питек-Антропа?
Картины картинами, но 19 век уже заканчивался. Да и Чарльз Дарвин уже почил, а никаких вещественных доказательств эволюции человека все еще не было. Вот тут-то на выручку дарвинизму приходит 29-летний голландский врач Эжен Дюбуа. Наслушавшись лекций Геккеля, Дюбуа объявил коллегам, что намерен вместе со своей молодой женой Анной отправиться в восточные колонии, дабы найти «скрывающегося» там питекантропа. Ни ученые, ни чиновники не могли понять, зачем нужно ехать именно на край света в Индонезию, куда, даже в случае удачи экспедиции, не доберется ни один палеонтолог, способный подтвердить истинность находки. Да и что там было делать нашему предку? После долгих месяцев безуспешных попыток получить финансирование экспедиции, Дюбуа вербуется на должность хирурга колониальных войск и, без малого два месяца проболтавшись в тесной каюте парохода «Принцесса Амалия» вместе с женой и дочкой, родившейся незадолго до отплытия, высаживается на Суматре.
Голландская военная администрация Малайского архипелага, скучая вдали от родины, заинтересовались идеями Дюбуа гораздо больше своих континентальных коллег. В распоряжение исследователя было придано два горных инженера с полусотней солдат. И Дюбуа старательно, но безрезультатно обследовал окрестные пещеры. Вскоре ему сообщили, что на острове Ява найден ископаемый человеческий череп. Дюбуа немедленно отправился туда, обследовал место находки и обнаружил еще один череп, точно такой же. Хотя оба черепа были совершенно окаменевшие, не было сомнения в том, что это были обыкновенные человеческие черепа, нисколько не связанные с питекантропом.
Дюбуа благоразумно припрятывает находки и ведет систематическое исследование отложений, в которых они были сделаны. Вскоре он обнаруживает целые залежи окаменелостей различных животных на берегу реки Соло. После месяца разработки этого «месторождения» рабочие находят окаменевший обезьяний зуб, а еще через месяц, в октябре 1891 г., была обнаружена столь знакомая нам по картинкам в учебниках черепная крышка.
Счастливый Дюбуа сразу же отправил отчет о находке в Горнорудный бюллетень: «Не вызывает сомнения, что обе окаменелости принадлежат крупной человекообразной обезьяне».
Последующие раскопки долго не радовали исследователя чем-либо, связанным с обезьяноподобным предком. Попадалась всякая всячина – окаменевшие кости стегодонов, крокодилов, носорогов, оленей, гиен, свиней. Похоже, главной мечте доктора так и не суждено было сбыться. Прошёл год после обнаружения крышки обезьяньего черепа и в пятнадцати метрах (!) от нее была найдена человеческая бедренная кость.
Дюбуа положил эту кость рядом с прошлогодней находкой. У него зрела идея – а не принадлежали ли эти окаменелости одной и той же особи? Прошел еще год, прежде Дюбуа поверил в собственный вымысел. За это время рядом с черепной крышкой были откопаны обезьяний зуб, а также новые человеческие окаменелости – еще четыре женские бедренные кости, и зуб. Но о последних находках, также как и о двух человеческих черепах ученый мир узнает не скоро.
И вот, в 1893 г. Дюбуа наконец послал на континент телеграмму, возвестившую миру об обнаружении «недостающего звена» – долгожданного предка, которому он дал гордое имя Pithecanthropus Erectus — обезьяночеловек прямоходящий. Неподалеку от места находки открыватель собственноручно водрузил монумент с инициалами пращура на плите из черного мрамора.
Первая реакция на сообщение последовала незамедлительно. Это была телеграмма Геккеля:
«Поздравления от изобретателя питекантропа – его счастливому открывателю».
Антропологи же не торопились восторгаться, ожидая официальной публикации. Дюбуа не заставил долго ждать ее и отправил на материк статью Pithecanthropus Erectus, человекоподобная переходная форма с Явы, где описал подробности находки, а также указал, что объем мозга питекантропа составлял 900 см3. Каким образом была определена эта цифра при наличии у исследователя всего лишь задней крышки черепа и бедренной кости, было неясно. Похоже, что приводилось среднее арифметическое значение объема мозга человека и человекообразной обезьяны.
В ответ последовала восторженная статья Геккеля. Он писал:
«обнаружен типичный плиоценовый образец [непонятно, каким образом первый же обнаруженный образец может быть типичным или нетипичным], принадлежащий высшим узконосым обезьянам, которые являлись [!] питекоидными предками человека. Это – то самое долгожданное Недостающее Звено».
У остальных исследователей публикация деталей находки вызвала лишь недоумение – на каком основании Дюбуа решил, что эти кости принадлежали одному существу? Почему он связал человеческую бедренную кость с крышкой черепа животного, найденной на таком удалении, а не каким-нибудь находящимся рядом фрагментом черепа свиньи или крокодила? Один из ученых сострил по этому поводу: «А если в радиусе 15 метров от первого найдется еще одно бедро и оно тоже окажется левым, будет ли это означать, что у нашего предка обе ноги были левые?»
И если это действительно был питекантроп, что же стало причиной такой страшной его кончины, когда даже самые близлежащие части останков оказались разбросанными на 15 метров – ведь пороха тогда еще не существовало? В общем, вопросов было достаточно и все с нетерпением ждали возвращения Дюбуа.
В 1895 году Дюбуа вернулся со своими находками в Европу и привез с собой 15 ящиков с окаменелостями, однако на обозрение публики были выставлены лишь две вышеупомянутые кости и два обезьяньих зуба. Ученый мир попросил познакомиться с этими костями Ученого с большой буквы, который когда-то читал лекции выдумщику Геккелю. Звали ученого Рудольф Вирхов, он был бесспорным авторитетом в областях сравнительной и патологической анатомии. Осмотрев череп и бедренную кость эксперт заявил: «Это – животное. Скорее всего – гигантский гиббон. Бедренная кость ни малейшего отношения к черепу не имеет», и отказался возглавлять собрание, так и даже принимать участие в спорах. Какому бы существу ни принадлежала черепная крышка, бедро было очевидно человеческим и на питекантропа совсем не походило. Доктору предложили компромисс: считать яванскую находку не Питекантропом, а Гомо, т.е. человеком, но очень-очень древним. При этом «предку» разрешалось оставить фамилию Эректус, ибо, помимо прямохождения, о хозяйке бедра ничего известно не было. После такой экспертной оценки нормальный человек на месте Дюбуа закончил бы всякие споры и забыл о своей находке. Но молодой врач был горд, напыщен и безбожен.
Дюбуа меньше чем на Питекантропа не соглашался. Любую критику он принимал на свой личный счет, выслушивал оппонентов с плохо скрываемым нетерпением, и никогда не подозревал у них желания установить истину. Он соорудил для «питекантропа» специальный чемоданчик и колесил со своим «приятелем» по всей Европе, показывая его везде, где только можно и никогда с ним не расставаясь (за исключением разве что одного случая, когда, засидевшись заполночь в небольшом парижском ресторанчике, забыл там своего молчаливого друга, но никто тогда на это сокровище не позарился).
Позже, используя имевшийся материал, собственное воображение и помощь позировавшего ему сына, Дюбуа изваял задумчивое существо (почему-то – мужского пола), по сей день украшающее экспозицию Лейденского музея, и нежно называемое его сотрудниками Пит.
Так и не добившись научного и общественного признания своего героя, Дюбуа укрылся с ним от не желающей принять очевидное публики более чем на двадцать лет. Тем не менее, истина публику интересовала, и в 1907-08 годах, несмотря на удаленность Явы, туда отправилась специальная экспедиция под руководством профессора Леноры Селенка. Экспедиция была организована в соответствии с высшими стандартами палеонтологии. Все участники, включая 75 нанятых местных кули, жили в полевых условиях, что позволяло описывать и идентифицировать находки непосредственно на их «родном» месте. В ходе экспедиции, копавшей в том же самом месте, где и солдаты Дюбуа, было извлечено около десяти тысяч кубометров грунта с глубины до двенадцати метров от поверхности. Исследователям, работавшим на континенте, было отправлено 43 контейнера обнаруженных окаменелостей. Ни одной кости питекантропа обнаружено не было. Зато в тех же отложениях было найдено значительное количество следов человеческой деятельности – отщепов костей и слоновьих бивней, следов древесного угля. Вывод был однозначным: если питекантроп когда-либо и существовал, он был не предком, а современником человека, скорее всего – дегенеративной разновидностью.
А что же сам Дюбуа? Он продолжал сидеть дома, время от времени обвиняя того или иного из бывших коллег в подлоге, и никому не показывая ни костей питекантропа, ни остальных своих находок. И лишь в 1920 г, когда профессор Смит сообщил об обнаружении в Австралии ископаемых останков самых древних представителей Homo Sapiens, возмущенный Дюбуа не удержался (Как же так? Ведь самых древних людей нашел он!), и представил публике сначала – оба человеческих черепа, а затем и остальные бедренные кости. Такого никто не ожидал! Всемирно известный открыватель «питекантропа» ввел научную общественность в заблуждение, утаив самые принципиальные находки! Ведь если бы он выложил человеческие черепа и кости одновременно, никому и в голову не пришло бы, что между человеческой бедренной костью и фрагментом обезьяньего черепа существует какая-либо связь – тут же лежали бы настоящие человеческие черепа.
На этом недолгая история питекантропа и закончилась.
Домашнее задание
1. Кто автор биогенетического закона? О чем он говорит? Признает ли этот закон современная наука?
2. Почему зоологу Геккелю пришлось уйти в отставку?
3. Какие окаменелости врач Дюбуа предоставил как недостающее звено между обезьяной и человеком? Чем они оказались на самом деле?