Старшая группа

О том, как древние суеверия повлияли на современную науку

Человек так устроен, что не может обойтись совсем без веры. Если у него вера правая, правильная, то он православно верует в Единого Бога, Творца видимого всего и невидимого.

А если человек потерял правую веру или у него её совсем никогда не было, то он заменяет веру суеверием. Одно из таких суеверий тотемизм – вера в происхождение от животного предка. Тотемизм появился в давние времена среди самых дремучих племен. У каждого племени был свой почитаемый животный предок – тотем: собака, медведь, кенгуру, обезьяна, и т.п. Каждое племя старалось задобрить тотемное животное. Категорически запрещалось на него охотиться или есть его мясо, рекомендовалось прославлять его ритуалами и задабривать жертвоприношениями, порой – даже человеческими.

В цивилизованных обществах знаний о устройстве мира было побольше и тотемизм долго не мог привиться. Известный всем Аристотель¹, как-то взял да и предположил, что человек произошел от рыбы. Никто и внимания не обратил на это необдуманное высказывание ученого.

Когда родился на земле Спаситель мира, ад затрепетал, идолы пали, свет Христов засиял во вселенной! И языческие нравы, в том числе и тотемизм, стали в людях быстро забываться. Крестились цари и целые народы. И вместе с христианством укоренилось Библейское учение о сотворении мира Богом Троицей. Все ученые хорошо знали, что Бог создал этот мир за 6 дней, и никому в голову не приходило, разве только оставшимся в живых дикарям, искать себе какого-нибудь животного предка.

Но прошло ещё пару тысячелетий, и в цивилизованном обществе стали происходить благоприятные для тотемизма изменения. К концу XVIII века многие образованные люди потеряли веру во Христа – Творца и принялись отыскивать новые пути появления человека – не те, что указаны в Библии. Ведь, если нет Бога, то значит, всё произошло само собой. Значит, появились откуда-то какие-нибудь простейшие существа, которые мало-помалу усовершенствовались. Потом возникли высшие животные – предки человека, а от них до человека было уже рукой подать: пару десятков миллионов лет пролетело как один день и вот вам: Гомо Сапиенс (Человек разумный).

В образованном европейском обществе стали поговаривать о происхождении не одного племени, но всего человечества от животного предка. А сама эта мысль получила наукоподобное название Эволюция. Но ученый мир не так-то легко было убедить в истинности подобных идей. Наивное объяснение возникновения жирафа путем вытягивания шеи на протяжении многих поколений, предложенное первым проповедником научного тотемизма Ламарком, вызвало бурный восторг в среде писателей и художников-сатириков, тут же предложивших множество вариантов «эволюции», например, таких, как на этой картинке.

Но теперь самое время рассказать о главнейшем разработчике эволюционной теории Чарльзе Дарвине.

 

Чарлз Ро́берт Да́рвин

(12 февраля 1809 — 19 апреля 1882) 

Чарльз пятый из шести детей состоятельного врача и финансиста Роберта Дарвина (на картине слева) и Сьюзанн Дарвин. Отец Чарльза был человеком неверующим. И ему было все равно в какую церковь ходят его жена и дети.

Дело в том, что в Великобритании господствующая церковь — Англиканская, управляет ею английский король. Англиканство — ересь местного значения и к ней принадлежат в основном подданные английского короля. Но есть в Англии и Унитарианская церковь, не государственная. Она находится от Православия ещё дальше, чем англиканство. Унитариане не признают Святой Троицы. Равнодушному к Богу отцу было вё равно, что маленький Чарлз причащался в Англиканской церкви, но в то же время вместе с братьями и матерью посещал Унитарианскую церковь.

Вот как оценивал веру самых близких ему людей Ч. Дарвин: «Незамысловатый текст [Евангелия] показывает, по-видимому, что люди неверующие – а в их число надо было бы включить моего отца, моего брата и почти всех моих лучших друзей - понесут вечное наказание».

В 1817 году умирает мать Чарльза и восьми-летнего мальчика отдали в школу для приходящих учеников в Шрусбери, в которой он пробыл в течение одного года.

Ч. Дарвин вспоминал: «До того, как я начал ходить в школу, со мной занималась моя сестра Каролина, но я сомневаюсь в том, шли ли эти занятия успешно. Мне рассказывали, что я проявлял в учении гораздо меньше сообразительности, чем моя младшая сестра Кэтрин, и мне думается, что во многих отношениях я не был послушным мальчиком. Каролина была в высшей степени добра, способна и усердна, но она проявляла слишком большое усердие в стремлении исправить меня, ибо, несмотря на то, что прошло так много лет, я и сейчас отчетливо помню, как, входя в комнату, где она находилась, я говорил себе: «А за что она сейчас начнет порицать меня?» И я упрямо решил отнестись с полным безразличием ко всему, что бы она ни сказала. К тому времени, когда я стал посещать школу для приходящих учеников, у меня уже отчетливо развился вкус к естественной истории и особенно к собиранию коллекций. Я пытался выяснить названия растений и собирал всевозможные предметы: раковины, печати, франки монеты и минералы.»

С сентября 1818 года он вместе со старшим братом Эразмом поступает на пансион¹ в ближайшую англиканскую Школу в том же Шрюсбери , где будущему создателю теории эволюции приходится изучать «сухие для его живой души вещи», как классические языки и словесность. К Концу учебы в школе Чарльз становится страстным охотником и эта страсть не оставляет его многие годы.

«Когда я заканчивал школу, мой брат усердно занялся химией и устроил в саду, в сарае для рабочих инструментов, неплохую лабораторию с соответствующими аппаратами; он позволил мне помогать ему в качество служителя при производстве большей части его опытов… Химия сильно заинтересовала меня, и нередко наша работа затягивалась до поздней ночи. Это составило лучшее, что было в образовании, полученном мною в школьные годы, ибо здесь я на практике понял значение экспериментального знания. О том, что мы занимаемся химией, каким-то образом проведали в школе, и так как факт этот был совершенно беспримерным, меня прозвали «Газ».

«Когда я кончил школу, я не был для моих лет ни очень хорошим, ни плохим учеником; кажется, все мои учителя и отец считали меня весьма заурядным мальчиком, стоявшим в интеллектуальном отношении, пожалуй, даже ниже среднего уровня. Я был глубоко огорчен, когда однажды мой отец сказал мне: «Ты ни о чем не думаешь, кроме охоты, собак и ловли крыс; ты опозоришь себя и всю нашу семью!»

Гимназические годы закономерно закончились получением посредственного аттестата.